— Ты хочешь сказать?… — Мира была настроена скептически. — Да ладно, не может быть! Это же колдуны. Они все и всегда контролируют. Ты можешь представить, чтобы Рич влез в выстроенный кем-то путь? Во-первых, это опасно, что понятно даже такому дилетанту, как я. Прорыв материи — это вам не шутки. Во-вторых, как это возможно? Не понимаю. И еще одно — в случае, если ваша ахинея имеет смысл, мы должны искать неизвестного колдуна в доме Тессы? Так, что ли?
— Слышь, умная, ты если чего не понимаешь, так это не значит, что это неправильно, — влез со своими комментариями рыжий.
— Да иди ты, — отозвалась Миранда, погруженная в размышления. Никак, никак у нее в голове не состыковывались мысли, не складывалась картинка. По большей части ее смущало одно: Рич, пусть и в плачевном состоянии, вряд ли бы мог не заметить, что использовал чей-то уже проложенный путь. Но почему он об этом ничего не сказал? Почему твердил о сбое? Может, специально? Последнюю мысль ведьмочка озвучила Тиму. Тот пожал плечами:
— Все может быть, с Ричем никогда нельзя знать наверняка. Он может и умолчать, или, что хуже — извратить правду так, что ты даже не поймешь, что тебя ввели в заблуждение. Это у него от нашей мамочки. Другое дело, что в глаза он мне не врет, и если при следующей встрече задать правильный вопрос, то можно надеяться получить…
— Пинка? — услужливо подсказала Мира.
— Нужный ответ, — закончил фразу Тим. — И почему ты думаешь о Риччи так плохо?
— Не плохо, а объективно. И вообще, не хочу об этом говорить. Ты мне ответь еще раз, а то что-то и впрямь с трудом доходит: согласно вашей с рыжим бредовой теории неизвестный колдун должен был находиться в тот момент в доме Тессы? Так или нет?
— Неизвестный колдун, — ответил Тим размеренно, — мог находиться в радиусе двадцати метров от того места, где был Рич в момент создания пути. Теоретически. Это все, что я могу сказать — увы, в теории построения порталов я не силен. Был ли это дом, переулок или подвал — гадать не берусь. Это можно выяснить только опытным путем… или взять план дома Тессы, вычертить окружность с центром в точке построения портала и посмотреть, что именно она захватывает и насколько выходит за пределы дома.
— Вот блин, — с чувством сказала Мира. — Всем блинам блин. И что делать?
— Спать, — ответил Тим. — Я лично ложусь спать, а ты, если уж сильно приспичило, можешь составить план действий на завтра. Вручную. И три копии. Чтоб уж наверняка ничего не перепутать, дорогая.
Мира насупилась и улеглась на кровать.
— Ну и ладно, дорогой. Буду спать.
— А вот фигушки тебе, убогая. Ну-ка на раз-два-три — встала и сунула под воду морду свою заспанную! Быстраааа! А то смотреть противно! — заорал у нее над ухом активизировавшийся ангел.
— Противно — не смотри, — закрывая глаза, буркнула Миранда и повернулась на бок. — Спокойной ночи, милый.
— Спокойной, — ответил Тим, а вслед за его словами прозвучало оглушительное:
— Я ж тебя, роднулечку такую, в покое не оставлю, пока ты копытца не отбросишь. Да и не факт, что после ты от меня избавишься. За все муки неангельские свои отомщу! За часы страданий после активного употребления пустырника! Встала быстро, я сказал!!!
— Ты что, обалдел так орать? — Мира не на шутку рассердилась и даже глаза открыла, силясь рассмотреть бесстыжую морду в темноте. Тщетно — виднелся лишь нимб, да и то плохо. — Ты чего мне спать не даешь? В чем на этот раз дело?
Убедившись, что привлек ее внимание, Петр сделал в воздухе сальто, оставшееся неоцененным по причине ночной темноты, и уже исчезая, бросил — в своей излюбленной манере:
— А дело в том, убогая, что господин Третьяков-четвертый до утра вас дождаться не сможет. Это мне друзья по великому секрету сказали. Так что лучше вам поторопиться.
И исчез.
«Вставай, поднимайся, рабочий народ! Трам-пам-пам-пам-пам-пам-пам-па-рам!» — заорало в голове нечеловеческим голосом.
Рич испуганно дернулся и проснулся. После ухода Тима и его ведьмы колдун снова лег спать и сразу же попал в удушливые объятия кошмара. Ему следовало бы поблагодарить Совесть за своевременное вмешательство в течение его сна, и он бы так и сделал, если бы, конечно, был вежливым колдуном. Ведь кошмар, что ему снился, был очень реален. Рич снова был в подвале, в пыточной. Над ним склонялся Дирьярд со скальпелем в руке и, улыбаясь, говорил: «Не бойся, главное — ничего не бойся. Ты ведь знаешь теперь, как это бывает? Ты ведь понимаешь, что ничего не сможешь сделать?»
Во сне Рич задыхался от ужаса и безысходности, от осознания собственной беспомощности. Это вязкое липкое ощущение не прошло и после того, как Совесть протрубила побудку. Колдун лежал в кровати, на мокрых от собственного пота шелковых простынях, и пытался унять предательскую дрожь во всем теле. Казалось, что темнота вокруг — враждебна, а из-под кровати — чисто малый ребенок — могут в любой момент полезть чудовища и сожрать его. Но, боги, разве таким должен быть взрослый сильный колдун? Разве может его преследовать тень неудачи? Разве не достаточно сделать выводы и спокойно двинутся дальше? Почему он не может отделаться от воспоминаний? Почему продолжает ощущать — во сне и наяву — своё бессилие?
Где его всегдашняя уверенность? Где апломб и ощущение власти? Почему он дрожит как заяц перед собственными снами?
Но прошло полчаса, и паника улеглась, уступив место легкому недоумению: и чегой-то он нюни распустил? Сон — он и в Калерии… тьфу, ты, нашел, что помянуть… на другой планете сон. Порождение собственного подсознания, отражение страхов, запрятанных глубоко внутри. Рич невесело усмехнулся и подумал, что с некоторых пор его преследуют одни неудачи.