Тёмный стражник - Страница 28

Касс расстроенно посмотрел на Петра:

— Не может быть, чтобы ты притащил сюда свою подопечную, когда мог просто все рассказать.

Тут Мира была вынуждена согласиться уже с Кассом. Но она прекрасно знала, что ни силой, ни нытьём, ни стриптизом из рыжего ничего не выбьешь, если он того не захочет, а потому настаивать, чтобы он раскололся, не стала — только время и нервы потеряет, а в итоге на кладбище все равно тащиться придется. Тем временем Касс продолжал:

— Ты несправедлив.

— Я? Это я не справедлив? Ты архивные записи читал? Ты ее дело видел? О чем вообще речь? Сам же ей пенял на это! Родители, уважение, тыры-пыры. Забыл?

— Я ничего никогда не забываю, — с достоинством ответил Касс, но под многозначительно-ироническим взглядом Петра осекся и, откашлявшись, поправился. — Надолго не забываю. А даже если и выпадает из памяти, вскоре восстанавливается.

— Когда уже ничего не надо, это точно, — с готовностью подтвердил Петр. — Первый под этим подпишусь. Ладно, друг мой ситный, вали отсюда, пока по шее не получил. Надоел ты мне.

Касс грустно посмотрел на Миру:

— И почему вы позволяете с собой так обращаться? — И вдруг глаза его загорелись. — А хотите, я помогу вам жалобу написать в…

Он не договорил — банально не смог, потому что рыжий, пулей подлетев к нему, сунул Кассу в рот нечто такое же призрачно-прозрачное, как он сам, похожее на платок. Тоже лик? — меланхолично подумала Мира. — Бывает ли лик у платка? Или платок у лика? Как бы это выяснить? И вообще, закончится когда-нибудь этот балаган или нет? А вот слова Касса про жалобу надо будет уточнить… потом, как возможность представится…

Невежливо и крайне энергично рыжий пихнул Касса вверх, и тот, что-то жалобно промычав, скрылся из виду. Довольный собой и ситуацией в целом, ангел второго ранга Петр повернулся к Мире:

— Ну, коровушка моя безрогая, чего застыла? Шагай давай куда… хммм… сказал. А я пойду… по делам. — И вслед за Кассом растаял в воздухе.

Мира пожала плечами, но распоряжение выполнила, хотя сидеть в кустах, согнувшись в три погибели, казалось ей верхом глупости. Вдобавок терзало смутное, и вполне возможно, справедливое подозрение, что ангел уже просто не знает, как себя развлечь, и решил вот подопечную загнать ночью на кладбище, да и в кусты, забавы ради. Чувствуя себя чем-то средним между клоуном в цирке и курицей на яйцах, девушка, тем не менее, притаилась под широким шатром веток. Ночной холодок, влажный и липкий, легко пробирался под платье, и Мира была уверена, что если в течение следующих двадцати минут она отсюда не свалит, то цистит ей обеспечит немало чудесных мгновений в будущем.

— Ну и дура ты, Миранда Новикова, — прошептала себе под нос, не отрывая взгляда от могилы родителей. — Понес же тебя черт знает куда. А ведь могла сейчас быть дома, под боком у Тима… ммм…

Поежилась, когда порыв ветра пронесся по земле, кружа листья в воздухе.

— Нет, и вот надо было мне сюда припереться? — опять задалась риторическим, по сути, вопросом. — И почему я не осталась с Тимом? Кому и что я хочу доказать?

Ее жалобный тихий шепот был еле слышен. Все недавние горестные размышления, самобичевания и философствования были отодвинуты на второй план благодаря чрезвычайно некомфортным погодным условиям. Ей бы штаны теплые, да куртку, только где ж такую роскошь возьмешь на кладбище? И почему она не послушалась Петра, когда тот советовал одеться потеплее?

Чужая рука обхватила ее, лишая возможности двигаться, другая с размаху запечатала открывшийся для вопля рот.

— Теперь ты мне все-все расскажешь… — зашипел ей в ухо мужской голос.

* * *

Рич с трудом разлепил глаза — кровь наглухо склеила ресницы. Мда, подумал, с трудом поднимая руку, вот и поговорили. С другой стороны, кто ж знал, что у Дирьярда чувства юмора нет совершенно, зато больной фантазии в избытке?

Начиналось все даже мило — с познавательной экскурсии по подвалу, тому самому, куда Рич попал вначале, так что ничего нового колдун для себя не открыл, и обстановкой пыточной, к великому сожалению хозяина, не впечатлился.

Тогда Дирьярд, не мудрствуя лукаво, предложил гостю на выбор два варианта: первый — Рич добровольно и честно отвечает на заданные вопросы, что дает ему возможность умереть быстро и без боли. Второй — Рич упрямится и предоставляет гостеприимному хозяину шанс попрактиковаться в нанесении увечий и разнообразных пытках.

Колдун усмехнулся и ответил, что видимо в свое время матушка Дирьярда согрешила с троллем, иначе бы мужик к столь почтенному возрасту в игрушки б уже наигрался и ума поднабрался. И даже рассмеялся самонадеянно.

Хозяин его не поддержал, молча кивнул, как будто только и ждал подобного ответа, щелкнул пальцами, и Рич в мгновение ока очутился на пыточном столе, руки-ноги в оковах. Попытался было произнести заклинание, но вместо слов вырвалось прежнее кукарекание. Вот ведь невезение!

Конечно, сначала колдун дергался, особенно когда его резали острым скальпелем. Потом только выл на одной ноте, проклиная свою самонадеянность. Что самое странное, никаких вопросов Дирьярд не задавал, лишь наслаждался процессом. Его лицо не поменяло выражение — дружелюбие в квадрате — только глаза полыхали ненормальным огнем, а руки чуть дрожали, выдавая крайнюю степень возбуждения.

Запах крови дурманил голову, а осознание того, что это тебя кромсают как свинью, не прибавляло оптимизма. Рич пытался не кричать, запрещал себе кричать, но сдался уже на втором ударе молотком по пальцам. Его хриплые надрывные вопли, казалось, лишь раззадоривали Дирьярда. Он с непонятным упоением слушал их, полуприкрыв безумные глаза. На лице блуждала улыбка.